РЮРИК. КТО И ОТКУДА?

Этот вопрос не относится непосредственно к тематике блога, однако мне он интересен. К тому же изучение языка и его истории перекликается с историей общества и народа как носителя языка.

Рюрик. Кто он? Фигура историческая или мифологическая? Он в ряду с князьями Игорем, Олегом, Ярославом или в ряду с Садко, Василисой Премудрой, царём Салтаном?

В «Начальной русской летописи» фигура Рюрика представлена весьма схематично, а разные списки (копии) этого источника противоречат друг другу в существенных деталях. Можно допустить верность утверждения, что Рюрик был иноземцем «из-за моря», а нужен был не для «устроения» государства, а для конкретной защиты, для наёмной службы. Такие контракты между предводителем крупной шайки разбойников-профессионалов и князем города за известную плату и, что очень важно, на сравнительно короткий срок были обычным явлением в ту эпоху, о которой идёт речь.

Попытка привязать события ранней русской истории к жёсткой хронологической сетке — лишь домыслы позднего летописца, который располагал текстами не дошедшего до нас историко-художественного произведения, откуда он черпал факты и имена. Указание на 862 год — это формальный приём, не подкреплённый никакими достоверными данными. Кроме того, в Лаврентьевском Троицком и Новгородском Первом списках летописи сообщается, что Рюрик пришёл с братьями Си́неусом и Тру́вором. Сам он сел в Новгороде, Синеус — на Белоозере, Трувор — в Изборске. Посмотрим другие источники.

В Радзивиловском, Ипатьевском, Летописце Переяславля-Суздальского утверждается, что Рюрик с братьями пришли не на все эти территории, а лишь в город Ладогу, после Рюрик отослал братьев по другим городам, они умерли внезапно. Рюрик отправился к Ильменю и заложил там Новгород. Так кто же нанял на службу братьев? Был ли Новгород Великий или Рюрик заложил его, что маловероятно, так как имена новгородских князей уже упоминаются в летописи ранее. И были ли братья? Сомнение вызывает то, что их поразила внезапная одновременная смерть через два года в разных городах и полное отсутствие каких-либо следов их потомства, какого-либо упоминания в письменных источниках как русских, так и других.

Веским контраргументом может служить мнение ряда филологов о том, что три рядом стоящих имени — всего лишь неправильно понятый текст древнескандинавского источника о приходе Рюрика. Из этого же источника следует, что нанялся на службу конунг к словенам (западным славянам, а не восточным).

Насколько же вообще реальна его фигура? Сомнение вполне уместно. Будучи специально нанятым для «охраны рубежей от внешних вторжений», Рюрик фактически ничем себя не проявил. Он мог участвовать в сборе дани, в организации обороны, подавлении мятежей. Призванные на службу не наделялись никакими особыми полномочиями, тем более, «варягов» только что изгнали «за море». Сомнение в княжеском достоинстве Рюрика и «наследуемой после него власти» не может смягчить даже прямое утверждение летописи, что перед смертью он якобы «передал княжение своему сыну Игорю, поручив и его, и княжество своему родственнику Олегу». Нет сомнения, что это фантазия летописца, так как смерть Рюрика последовала неизвестно где и неизвестно когда, по какой причине. Нет сведений о том, где он погребён. Затем фигура Рюрика и его потомков, упоминание о них исчезает из летописей на полтора столетия. В каких походах он участвовал? Какие подвиги совершил? Как управлял государством? Так мы с неизбежностью возвращаемся к предположению о заимствовании летописцем сюжета о призвании Рюрика из какого-то иноязычного источника, полученного в уже трансформированном виде и использованном без необходимой критичности.

Зависимость «варяжской легенды» от скандинавской литературы косвенным образом подтверждается и «сном Гостомысла», новгородского старейшины, изложение которого находим у В. Н. Татищева. Гостомысл видит сон, в котором из чрева его средней дочери Умилы растёт огромное дерево, покрывающее ветвями весь «Великий город». В. Н. Татищев издаёт эту историю в угоду воцарившейся тогда в России Гольштейн-Готторпской линии. Однако для нас интересно другое. Именно такое могучее дерево мы обнаруживаем в норвежской саге о Хальвдане Чёрном, записанной и обработанной Снорри Стурлусоном, где ствол дерева символизирует сына Рагнхильды Харальда Прекрасноволосого (в сне Умилы это должен быть Рюрик). Так где же он был? В России? В Скандинавии?

Существенны и другие наблюдения.

Д. С. Лихачёв, издавая «Повесть временных лет», отмечал, что в качестве предка русских князей Рюрик (после летописи) впервые появляется в «Задонщине», то есть в XV веке, до этого литературные произведения его не знают. Гораздо серьёзнее в этом плане другое наблюдение Д. С. Лихачёва, подметившего, что и «Слово о законе и благодати», и «Память и похвала князю русскому Володимеру», традиционно приписываемые митрополиту Иллариону, «возводят начало династии русских князей к Игорю, именуя его «Старым».

Есть и другие, столь же весомые факты, свидетельствующие о том, что среди русских княжеских фамилий в X — начале XI веков имя Рюрика не встречается. Имена Олега, Игоря становятся традиционными уже в конце X века, а Рюрик не появляется до конца XI века и фигурирует лишь однажды в семье Ростислава Владимировича (умер в 1092 году).

Приведённые факты достаточно известны. В той или иной мере они используются для доказательства мифичности Рюрика и надуманности «норманнской теории», выдвигающей на первый план «варягов», то есть норманнов как создателей Русского государства и основателей нашей великокняжеской династии. Проблему норманизма можно снять одним контрвопросом: как скандинавы в IX веке могли «устроить» Русское государство, если сами они в это и даже более позднее время не имели сколько-нибудь развитой государственности, причём отчаянно сопротивлялись её привнесению? Какие правовые, религиозные, общественные достижения прослеживаются в то время у обитателей скандинавских стран, которые могли бы поставить их в культурном и организационном отношении выше народов Западной и Восточной Европы? Положительного ответа на этот вопрос нет и быть не может. Невозможно дать то, чего сам не имеешь, научить тому, чего сам не умеешь, передать то, что сам не знаешь.

Для нас интересна политическая и этническая ситуация IX века на южном берегу Балтийского моря, где происходило постоянное коловращение славян, руси, викингов и всех прочих народов. Именно здесь, а не в Новгородской земле мы обнаруживаем в указанную эпоху некоего Рюрика (Рорика), привлекавшего внимание исследователей и раньше, но подробнее всего рассмотренного в 20-х годах XX века.

Рорик, получивший у историков прозвище Датский или Фрисландский, был одним из сыновей ютландского конунга Хальвдана, изгнанного из своей страны около 782 года и получившего от императора франков Карла Великого страну фризов, соседствующую с землями славян-ободритов (живущих по Одеру, Эльбе). Брат его Харальд принял крещение в 826 году, причиной чего было изгнание его «другими королями этих стран». Рорик упоминается в связи с этим событием, когда и он принял крещение.

К середине IX века Фризия становится одним из постоянных объектов набегов норманнов, которые начинают грабить и захватывать империю франков, раздираемую войнами между сыновьями Людовика. Последние привлекают на свою сторону викингов и даже позволяют своим вассалам и союзникам возвращаться в лоно язычества. Одним из таких «отпадших христиан» оказывается и Рорик, потерявший свои владения в Рустрингене, которые ему были возвращены лишь в 850 году.

Набеги Рорика на свои бывшие земли, как установил Н. Т. Беляев, по времени совпадают с самыми ожесточёнными нападениями викингов на Францию, Англию, Германию. Морские разбойники опустошили всё фризское побережье, в Англии был взят и разграблен Кент, опустошена вся страна между Лондоном и Рочестером, грабежу подверглись Гамбург и Париж. Рорик принимал в этом самое активное участие вместе с Гастингсом, Рагнаром Лодброком и его сыновьями. Во главе флота из 600 судов в 845 году Рорик вошёл в Эльбу; в 850 году с флотом из 350 судов он вторгся в Англию, разграбил Лондон и чудом не погиб. Беляев полагал, что это были не просто разбойничьи набеги, а хорошо продуманные удары по центру империи франков и Английскому королевству.

Нам известно, что в 850 году Лотар, внук Карла Великого, возвратил Рорику Фрисландию на прежних условиях: верности империи, защиты её от других викингов. Четыре года спустя Лотар разделил свои владения между сыновьями, а у Рорика снова отняли Фризию. Можно полагать, что неукротимый викинг возобновил бы борьбу с наследниками Лотара, но в это время умер Эрик Датский, и вскоре, используя угрозы и дипломатию, Рорик получил от Эрика Младшего Южную Ютландию, когда-то принадлежавшую его отцу. Вместе с этим в его руках оказывается важнейший торговый путь, связывавший Северное и Балтийское моря — земли славян и фризов.

Какие же аргументы можно привести в доказательство того, что Рорик, герцог Фрисландский, и Рорик из русской летописи — одно и то же лицо?

Строго говоря, таких аргументов нет вообще, как нет доказательств, что «наш» Рюрик существовал и был русским князем в Новгороде на Волхове. Сведения о Рюрике, содержащиеся в единственной летописи — всего лишь фразы, не подтверждённые никакими фактами. Более того, нет доказательств, что Новгород, в который приходит Рюрик (или основывает его?) идентичен с Новгородом Великим. Даже последовавший после смерти Рюрика исход Олега с Игорем вниз по Днепру к Киеву не позволяет с достаточной определённостью говорить о реальности маршрута, поскольку речь шла, по-видимому, о «пути из варяг в греки», который в действительности пролегал совсем в ином месте.

Появление Рюрика в землях западных славян (словен), защита их от вторжения иноземцев, основание новых укреплённых пунктов (городов) — словом, всё, о чём в связи с этим именем рассказывает наша летопись, полностью отвечает деятельности герцога Фрисландского на западнославянских землях. Вот почему маловероятно даже кратковременное его пребывание в «нашем» Новгороде и «нашей» Ладоге. Известие же «Повести временных лет» о «призвании варягов» всего лишь легенда, заимствованная с запада, отражающая действительный факт переселения жителей балтийского Поморья на земли «словенски» (западных славян). Исследователи северных древностей согласны, что имя Рорик (Роерик, Рёрик, Рюрик), сохранённое сагами и «Эддой», среди скандинавских имён встречается крайне редко. Об этом в своё время писал С. А. Гедеонов, полагавший, что «для шведского конунга это имя так же странно и необычно, как для русского князя — Казимир, Сигизмунд. На территории западных славян, с которой связан герцог Фрисландский своим происхождением, слово «ререг» обозначает «сокол». Ререгами называли славян-ободритов, племенным знаком которых был сокол, постепенно распространившийся в сознании сказителей саг и скальдов на весь западнославянский мир. Словосочетание «вендский сокол», часто встречающееся и в песнях скальдов, и у Снорри Стурлусона, обычно подразумевало ободритов, поднимавших во время воинских действий штандарт с изображением этой птицы. Это обстоятельство позволяет более широко подойти к вопросу о «Рюрике» и происхождении «рюриковичей», которым, как оказывается, вовсе не обязательно быть потомками именно Рюрика Фрисландского.

В самом деле, как показывают многочисленные археологические находки, в основе герба (знака, тамги) мы находим закамуфлированное изображение «вендского сокола». Речь идёт о так называемом, хорошо известном нумизматам и археологам-славистам, которые встречают его на плинфе (плоских кирпичах), монетах, украшениях, глиняной посуде и других предметах домонгольского времени. На самом деле он представляет собой схематизированное изображение сокола с полусложенными крыльями, стремглав падающего на добычу. Это же изображение можно видеть на знаменитых «малых серебренниках Ярослава», древнерусских монетах, созданных по образцу западноевропейских денариев. Этот же символ и на «больших серебренниках Ярослава». Монеты эти, все без исключения, найдены на берегах Балтийского моря и на Одере, именно там, где обитали славяне-ререги. «Рюриковичи» в конечном счёте были «ререговичами», носителями символа сокола, падающего на добычу. Означает ли это, что мы можем поставить знак равенства между ободритами-ререгами, варягами нашей летописи и русами, к которым, по всеобщему убеждению и прямому свидетельству летописи, принадлежал Рюрик и его потомки?

Прежде чем пытаться найти ответ на этот вопрос, стоит напомнить о ещё одной парадоксальной ситуации. Древний Новгород на Волхове практически не знает древнерусской княжеской символики. В это м отличие Новгорода от территории наследуемой княжеской власти. Ведь он был республикой, всего лишь приглашавшей князя на службу, да и то лишь начиная с XI века. Приглашённые никогда не были властителями, а лишь наёмниками на службе.

Таким образом, в полном соответствии с летописью, Новгород оказывается выключен из процесса становления на Руси княжеской власти, хотя, с другой стороны, именно он, как справедливо считает большинство историков, был на протяжении всего этого времени хранителем «варяжской легенды», местом проживания самих варягов и их потомства, но гораздо позже, чем в летописи фигурирует Рюрик. Как показали археологические исследования последних десятилетий, заселение псковско-новгородского региона было обязано мощной миграционной волне славянства, шедшей с конца VIII века с южных и юго-западных берегов Балтики. Причиной миграции было давление германских и франкского государств на славянские племена и настойчивые попытки христианизации, сопровождавшиеся жесточайшими карательными операциями. Второй причиной следует считать набеги викингов, опустошавших целые страны в IX веке и заставлявших искать безопасные территории для переселения. Восточная Прибалтика, в первую очередь внутренние области Новгорода, Пскова, Белозерска, как нельзя лучше подходили для этого. Начиная с VII века сюда идёт всё усиливающийся поток мигрантов западнославянского мира, образующий вместе с отдельными вкраплениями скандинавов своеобразный сплав из ободритов, поморян, варягов, фризов и других обитателей Запада.

Именно вагры-варяги, жившие на родовых землях Рорика в Ютландии, скорее всего могли принести к нам рассказ о возвращении герцога Фрисландского с дружиной из Рустингена, причём за давностью лет, прошедших с момента изгнания его отца Хальвдана, возвращение могло превратиться в «призвание» на эти самые родовые земли. Впрочем, источником легенды могла быть и ситуация во Фризии, куда Рорик мог быть именно приглашён своими бывшим подданными для защиты страны от набегов викингов. Как бы то ни было, в исторической реальности всё это происходило далеко от Ладоги, от Волхова, где легенда была переосмыслена, трансформирована, приспособлена к иной географии и куда со временем был привнесён даже Гостомысл. Последнее, вероятнее всего, случилось уже в начале XVII века и могло быть следствием оккупации Новгорода корпусом шведского генерала Делагарди.

Европа была наводнена «странствующими рыцарями», искателями приключений, изгнанными со своих мест незадачливыми правителями. Они охотно пользовались гостеприимством при дворах более удачливых и могущественных правителей, заключали браки, получали военную и финансовую поддержку для новых авантюр на неосвоенных землях Восточной Европы. Рорик Фрисландский не упоминается среди них.

Первые русские князья возводили свою генеалогию не к нему, не к Олегу Вещему, который является ещё более интересной и яркой фигурой русской истории, а к Игорю, реальному родоначальнику, Игорю Старому.

Странным кажется тот факт, что нет ни одного источника, который указывал бы на конкретное государство или хотя бы местность, откуда собственно прибыл Рюрик (Рорик? Рёрик? Ререг?). Чем прославлено было это государство и род Рюрика? Чем прославил он Русь? Не общие слова, а события, исторические факты, даты, имена сподвижников? Ни-че-го.

Может быть, это замечательное имя, его дела сохранились в фольклоре: былинах, исторических песнях, пословицах, житиях, наказах, поучениях потомкам?.. Нет. Мы не находим его нигде.

В энциклопедическом издании «Этнография восточных славян» (Москва, 1987 г.) сказано: «Источники упоминают даже целую иерархию князей: «светлых и великих князей», «светлых князей», «всякое княжье», но среди них нет Рюрика». Легенда о «призвании» варягов в Новгородскую землю заимствована из сочинений историков-норманнов. Эта идея была принята за истину академиками-немцами во времена Петра I, когда величайшего одобрения заслуживало всё иноземное и разрушалось, подвергалось поруганию, уничтожению всё исконно русское.

При правлении Екатерины II, «просвещённой императрицы», крепостничество приобрело дичайшие формы рабовладения. Она не была русской царицей — она занимала российский трон. Нищенка, приехавшая в Россию, получившая доступ к роскоши, неограниченной власти, самовыразилась полностью. Главное — заслужить одобрение Европы, понравиться ей, а Россия, русский народ — чуждая для неё стихия. М. В. Ломоносов, описывая деятельность академиков-немцев на поприще российской науки, показывал не просто неосведомлённость, но настоящую враждебность по отношению к России и всему русскому. «Учёные» труды этих «академиков» — настоящая ложь и глупость, возведённая в историческую науку. Таков труд Г. Миллера «Происхождение имени и народа российского», в котором во всех походах русских князей берут в плен, территория России уменьшается, и только с приходом иноземцев эта страна получает развитие. М. В. Ломоносов написал и издал «Краткий российский летописец с родословием», в котором описаны важнейшие деяния русских князей до Петра I. Также им создано настоящее историческое исследование «Древняя Российская история от начала Российского народа до кончины великого князя Ярослава первого, или до 1054 года». Странно, что после смерти учёного, когда торжествовали Миллер, Шумахер, Тауберт и иже с ними, эти труды из библиотеки Академии исчезли. Также исчезли исторические архивы, что обнаружено было позднее. Легенда о Рюрике была введена как факт в историю чуждыми России и всему русскому людьми, чтобы показать превосходство Европы над Россией, заставить поклоняться этот независимый, непокорный народ чужим богам, чужим законам, чужим идеалам.

Искатели тёплых мест при Петре I старались найти какой-нибудь след предков-европейцев. Вот когда и пригодилась легенда о Рюрике (Рорике, Рёрике, Ререге, Рёреге).Сколько оказалось рюриковичей в России! Плодовит был пришелец из иных мест, хотя летописи как-то забыли это отразить. Даже «выдающиеся академики-историки» из Германии как-то потерялись в этой теме, хотя были очень образованными людьми. Чего только стоит «Российская грамматика» Шлёцера, где он производит слово «боярин» от «баран», «платье» — от «платить», «дева» — от «Dieb» (вор) — чем дальше, тем веселее.

Низкопоклонство «рюриковых наследников» перед всем иноземным — инфекция, заразившая приближённые к власти слои на столетия. Не все мыслили так, как Ломоносов, Кутузов, Грибоедов, Толстой, Лихачёв... Но именно эти люди создали русскую литературу, искусство, прославили Отечество, потому что были русскими по сознанию, духу, таланту. Их имена, их подвиги остались в истории, в фольклоре, в сознании русского народа.

___________________

1.      Астафуров В. И. М. В. Ломоносов. — М., 1985.

2.      Беляев Н. Т. Рорик Ютландский и Рюрик Начальной летописи. — Seminarium Kondakovianum, Prague, 1929.

3.      Записки императрицы Екатерины II. Репринтное воспроизведение издания 1859 г. (Лондон). — М., 1990.

4.      Карамзин Н. М. История государства Российского от VI века до начала XVI века. — М., 2009.

5.      Лихачёв Д. С. Повесть временных лет. — М — Л., 1950.

6.      Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры. // Отв. ред. чл.-кор. АН СССР К. В. Чистов. — М., 1987.